Мне на удивление стали сниться очень чёткие, реальные, сюжетные сны, и я даже их в основном запоминаю. Более того, мне снится несколько снов за ночь, даром что просыпаюсь между ними по нескольку раз за ночь. И они стали до жути реальными и осмысленными. По крайней мере, некоторые из них. А остальные - весьма значительные, едва ли не пророческие. По крайней мере они истолковываются. Расскажу только два из них, как самые яркие.
Первый приснился прошлой ночью, когда я чувствовала себя очень плохо. Вообще-то, я была уверена, что я проснулась и бодрствую - все выглядело, как в реальности, как если бы я проснулась: полумрак, моя постель, зеркало напротив. За исключением того, что у моей кровати, над моей головой, сидел мужчина, и курил. Правда, не совсем мужчина - это была гигантская кукла, и кукольными пальцами и стеклянными глазами, и открывающимся ртом. Она курила, стряхивая пепел и окурки на мою кровать, и что-то злобно бурчала. Я даже помню удушливый запах табака, я стала собирать эти окурки по своей постели, чтобы хотя бы мама этого не заметила утром, хотя меня уже душила паника. Я поняла, что кукле необходимо, чтобы я испытывала те эмоции, которые ему нужно, и сейчас ему нужно, чтобы я боялась. Существо стало ползти по моей кровати, приближаясь к моему лицу, мне пришло в голову, что его нужно просто успокоить, протянула руки и коснулась его лица - и ощущение было тоже настолько реальным, что я не могла и подумать, что это просто сон. Я была совершенно уверена, что это реальность. Под моими пальцами оказался чуть шероховатый, прохладный пластик - или полиуретан - но существо абсолютно точно было куклой, с пустыми глазами, с пустотами в шарнирах. Тогда - уже больше для него, а не из-за испуга - я закричала. И проснулась.
Второй сон приснился этой ночью. Я была в тюрьме - и больше тут рассказывать нечего. Но чувство глубокой безысходности, отчаяния и сломленности мне отдалённо знакомо - а уж это я запомню надолго. Но я прятала в карманах красную нить (всё время думая о ните Ариадны), которая была ключом к моей свободе. И я знала, что у каждого заключенного есть такая нить. Но она не была красной.